Петр Юрьевич Малков.  Богословский смысл Таинства Крещения.

Мы понимаем, что словесное определение любого Таинства столь же условно, недостаточно, как и определение самой Церкви, в которой оно совершается. И все же на страницах нашего курса следует привести некоторые принадлежащие православным богословам определения, формулировки. Так, по мысли святителя Московского Филарета. «Крещение есть Таинство, в котором верующий при троекратном погружении тела в воду с призыванием Бога Отца и Сына и Святого Духа умирает для жизни плотской, греховной и возрождается Духом Святым в жизнь духовную, святую».[1]

По-гречески название Таинства Крещения звучит βάπτισμα (баптисма) – погружение в воду. В славянском варианте слово «крещение» дает нам гораздо больше для понимания значения Таинства, для постижения происходящего с человеком в крещальной купели, чем его греческий аналог: для всякого слышащего это название оно оказывается изначально созвучным темам Креста. Распятия, сораспятия Христу.

Крещение также зачастую называют Таинством Просвещения. Оно именуется так потому, что в Крещении человеку даруется свет Божественной благодати, делающий его способным к богопознанию. По слову святителя Василия Великого, «некрестившийся не просвещен; а без света, как глаз не видит того, что можно ему видеть, так и душа не способна к созерцанию Бога»[2]. Как ярко свидетельствует о том же Климент Александрийский, «через Крещение мы получаем свет в душу, со светом получаем право на сыновство, с сыновством – совершенство, с совершенством – бессмертие. «Я сказал: вы – боги, и сыны Всевышнего – все вы» (Пс.81:6). Этот акт именуется различно: благодатью, просвещением. совершенством, омовением. Омовением называется он потому, что в Крещении омываются наши грехи; благодатью – потому, что в нем освобождаемся мы от наказания за грехи; просвещением – потому, что в нем усматриваем мы небесный спасительный свет, то есть Бога познаем. Совершенством называем мы отсутствие всякого недостатка; но чего же недостает тому, кто Бога познает?».[3] В сиянии этого Божественного света христианин постигает спасительное значение Таинств, сподобляется подлинного богообщения, делается причастником Самого Бога.

Сам по себе обычай сакральных водных погружений очень древний – гораздо древнéе христианского Крещения. Еще в Ветхозаветной Церкви существовала практика водных погружений, хотя в ней они имели совсем иной, куда менее значимый, чем в Новом Завете, духовный смысл. По ветхозаветному установлению любой иудей после всякого случившегося с ним осквернения должен был совершить особое водное омовение – «микву». Кроме того, когда язычники, уверовавшие в истинного Бога, хотели присоединиться к ветхозаветной Церкви, над ними не было принято совершать обрезание; для них существовал иной, особый – как бы частичный, несовершенный – способ присоединения к Церкви. Ветхозаветная Церковь исповедовала национальную исключительность, богоизбранность евреев и потому в полноте не дозволяла присоединиться к себе никому, кроме сынов богоизбранного народа. Для уверовавших же из язычников как раз и существовали водные погружения, которые являлись для них путем вхождения в Церковь – через омытие скверны идолопоклонства. Такие люди назывались «прозелитами врат» или «боящимися Бога». Святой Иоанн Предтеча, как мы с вами помним, также крестил евреев в водах Иордана. Важно подчеркнуть, что крещение Иоанново и Крещение христианское – это два абсолютно разных крещения. Крещение Иоанново было крещением покаяния, хотя при этом оно не освобождало человека от источника всех грехов – греха первородного. Крещение же христианское дает нам прощение всех грехов, обновляет человека. Крещение Иоанново было приготовительным для каждого принимавшего его человека к личной встрече со Христом, к принятию чаемого евреями Мессии. Иоанн призывал принимавших его крещение сделаться чистыми, потому что среди них уже находился, стоял Тот, Кто пришел их искупить и с Кем им предстояло встретиться, пребывая в нравственной, духовной чистоте, с покаянным чувством, с осознанием собственной падшести, недостоинства. Итак, через крещение Иоанново человек должен был подготовиться к встрече со Христом. Который еще только пришел в мир, вступив в бой с сатаной и грехом. Крещение же христианское есть Крешение Духом Святым; оно дает нам абсолютно новые дары, являющиеся следствием уже одержанной Господом победы над диаволом – сораспятие со Христом, воскресение со Христом, новую жизнь, новое духовное рождение, победу над грехом. По слову святителя Василия Великого, «Иоанн проповедовал крещение покаяния, и к нему выходила вся Иудея. Господь проповедует Крещение сыноположения (усыновления Богу. – П.М.)… То (Иоанново) крещение предначинательное, а это (Христово) – совершительное; то – удаление от греха, а это – усвоение Богу».[4] Таким же крещением, как Иоанново, было и крещение апостолов, совершаемое ими еще до Воскресения Христа.

Только после Пятидесятницы новое, христианское Крещение являет себя в Церкви Новозаветной. В книге Деяний Апостольских приводятся слова Господа, Который Сам об этом говорит: «Иоанн крестил водой, а вы через несколько дней после сего будете крещены Духом Святым» (Деян.1:5). Об установлении Крещения мы узнаём из Евангелия от Матфея: «… дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века» (Мф.28:18–20). Мы видим, что уже здесь, при установлении Таинства, Господь говорит, что крестить следует во Имя Пресвятой Троицы. О новозаветном понимании духовного смысла Крещения мы узнаём из 3-й главы Евангелия от Иоанна: «… истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Ин.3:5). Свидетельство о необходимости Крещения для Спасения человека также содержится и в Евангелии от Марка: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мк.16:16).

Как мы видим, Крещение, по твердому убеждению Церкви, основанному на Евангельском Откровении, является одним из важнейших условий нашего Спасения. Издревле возможность умереть некрещеным страшила обратившихся к вере во Христа людей больше всего. Святитель Григорий Нисский рассказывает яркую и печальную историю о некоем юноше по имени Архий, жившем в городе Команах в то время, когда эти места опустошали кочующие племена скифов. Этот юноша однажды неосторожно вышел из города, наткнулся на врагов и был ими смертельно ранен стрелой. Архий веровал во Христа, но еще не успел принять Крещение и пришел в ужас от того, что умрет некрещеным. По свидетельству святителя Григория, Архий, «упав и приближаясь к смерти, сколько было силы… кричал (так как не был крещен): «горы и леса крестите, дерева, источники, камни, дайте благодать», – и с этими жалостными воплями скончался. Город, узнав о сем, скорбел более, нежели о бедствиях, причиненных войной».[5]

Впрочем, мы знаем из истории Церкви и примеры того, как люди, лишенные водного Крещения, тем не менее не только считались крестившимися, но и почитались христианами в качестве святых. Это – древние христианские мученики, бывшие поначалу убежденными язычниками, но вдруг искренне уверовавшие во Христа, тотчас же исповедавшие свое обращение к Богу перед врагами Церкви и немедленно за это исповедание убитые, казненные. При этом они, конечно же, никакого водного Крещения принять не могли. Такая мученическая смерть и становилась для них Крещением во Христа – Крещением кровью. Вот что говорит о подобном Крещении святитель Василий Великий: «… иные, в подвигах за благочестие, действительно, а не подражательно, прияв смерть за Христа, не имели уже нужды для своего спасения в символе – воде, крестившись собственной кровью».[6] Но чаще всего подобным образом – не успев принять Крещения – гибли от руки гонителей христиан оглашенные. В так называемом «Апостольском Предании» (III век) говорится о том, что мученическая смерть таких оглашенных равноценна водному Крещению: «… если оглашенный будет схвачен за имя Господне, то пусть он не сомневается в полноте своего свидетельства (то есть спасительности его мученического свидетельства о Христовой Истине. – П.М.). Если же ему было причинено насилие, и он был замучен, когда его грехи не были ему отпущены (то есть он умер некрещеным. – П.М.), то он будет оправдан. Ибо он принял Крещение своей кровью»…[7]

Богословское значение Таинства христианского Крещения всегда понималось Церковью одинаково: как Крещение во Имя Пресвятой Троицы и Крещение во образ смерти и Воскресения Христова, совершающееся ради освобождения от первородного греха и для прощения личных грехов.

Кроме того, в Крещении (которое здесь теснейшим образом оказывается взаимосвязано с плодами следующего за ним Таинства Миропомазания) происходит как бы некая «нормализация» бытия людского естества: той природы, что некогда – в момент грехопадения Адама – утратила свое изначальное богопричастное существование, а теперь – в крещальной купели – вновь такую исполненность Божественной благодатью обретает. Еще при творении Богом в человека было всеяно «дыхание жизни» (Быт.2:7) – как пронизывающее все его естество Божественное присутствие, сила, энергия. В этом смысле благодать изначально – это не что-то внешнее по отношению к человеческой природе (хотя, конечно же, она и не есть сама наша природа, не ее часть, не ее составляющая), но начало ее жизни и существования в Боге.

Итак, исходное, нормальное и естественное состояние природы человека – это ее причастность Божественной благодати. В этом смысле человек – еще с момента сотворения Адама – не самодостаточен. Он – это отнюдь не «автономное» бытие, но существо, напрямую зависящее от своей связи с Источником жизни и полноты всякого бытия – Богом. Человек, ограниченный лишь своей природой и индивидуалистическим самозамкнутым внутренним миром, неполноценен и потому не вполне может быть назван человеком, во всяком случае – человеком духовно живым. Без благодати, пронизывающей человеческую природу, наполняющей ее, «выстраивающей» ее в соответствии с Божественным замыслом, «нормализующей» людское бытие, – человек как бы «обессмысливается» и «омертвляется». По словам B.Н. Лосского, «нетварная благодать включена в самый творческий акт (создания человека), и душа получает жизнь и благодать одновременно, ибо благодать – это дыхание Божие, «Божественная струя», животворящее присутствие Духа Святого».[8]

Вот эту-то, по выражению святителя Григория Богослова, «струю невидимого Божества»[9], и обретает опять человек в крещальной купели, делаясь духовно живым во Христе, подлинно существующим. Отныне он не «пустая», «голая» природа, какой она сделалась в результате грехопадения, но природа, пронизанная и напоенная благодатью. В полноте такое дарование благодати вскоре осуществит и реализует себя в нем уже в Миропомазании – как в исполнении Крещения, как в Боговселении Святого Духа. Здесь же – в Крещении – этому Боговселению полагается твердое основание, фундамент. Ныне в душе новокрещеного возводятся как бы «стены» того прекрасного духовного здания, что скоро станет обителью для Третьего Лица Пресвятой Троицы…

Святой Отец IV столетия святитель Кирилл Иерусалимский поясняет в своих тайноводственных беседах смысл и порядок совершения Крещения так: «… затем вы были препровождены к святой купели Крещения, подобно тому, как Христос был перенесен с Креста в заранее приготовленную гробницу. Каждый был вопрошен во Имя Отца, Сына и Святого Духа. Исповедав спасительную веру, вы трижды погружались в воду и поднимались из нее, образно знаменуя тем самым трехдневное пребывание Христа во гробе. Через это действие вы умерли и родились, и вода спасения была для вас одновременно гробницей и материнской утробой».[10] В апостольских постановлениях, подобным же образом изъясняющих духовный смысл Крещения, совершающему Таинство священнику повелевается: «… освяти эту воду, чтобы получающие Крещение сораспялись Христу, умерли вмести с Ним, были погребены вместе с Ним и воскресли для сыновства».[11]

Крещение – это не просто моральная перемена, которая происходит с человеком; оно – реальное событие смерти человека и его воскресения во Христе. Древняя Церковь называла всякого крещеного человека, достигшего на путях доброй христианской жизни духовных плодов богопричастности, воскресшим. Об этом нам свидетельствует и апостол Павел в Послании к Римлянам (обратите внимание – именно этот отрывок из Апостола читается при совершении Таинств Крещения и Миропомазания): «Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни. Ибо если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть [соединены] и [подобием] воскресения, зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху; ибо умерший освободился от греха. Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним, зная, что Христос, воскреснув из мертвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти. Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха; а что живет, то живет для Бога. Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим.6:3–11).

Кроме того, Крещение становится для нас и новым рождением водою и Святым Духом для Царства Божьего. Сравнивая водное христианское Крещение одновременно и с физическим людским рождением и даже с древним созданием из земного праха первого человека – Адама, святитель Иоанн Златоуст говорит, что Крещение как «омовение возрождения (см. Тит.3:5)… не просто очищает нас от прегрешений, но так, словно бы мы родились свыше. Оно действительно творит и устраивает нас свыше, созидая не из земли, как прежде (ср. Быт.2:7), но творя» в крещальной купели «из другой стихии, из водного естества».[12] Человек, находившийся прежде вне Бога и потому фактически не обладавший подлинным – духовным – бытием (ведь вне Бога не может быть никакой настоящей жизни), хотя и живший как плоть, но на самом деле пребывавший духовно «не сущим», истинно рождается, духовно созидается в крещальной купели. Как пишет святой Николай Кавасила, «креститься значит родиться во Христе, и получить самое бытие и существование тем, кои еще не существуют».[13] Отныне христианин начинает жить жизнью Христа: в Его Теле и как само Его Тело. По слову того же Кавасилы, «выходя из воды (Крещения), мы Самого Спасителя несем в наших душах, в голове, в очах, в самых внутренностях, во всех членах, чистого от греха, свободного от всякого тления, каким Он воскрес и являлся ученикам и вознесся, каким и придет опять».[14] Более того, по яркой и парадоксальной мысли блаженного Августина, в нас и вместе с нами, принимающими Крещение, а значит становящимися новыми членами Тела Христова. Мать-Церковь вновь и вновь рождает Самого Христа. Она производит нас на свет как бесконечно умножающееся Тело Господа, постепенно охватывающее Собой спасаемых. Блаженный Августин пишет: Церковь в Крещении «рождает детей… А если ты поразмыслишь, то она рождает и Христа: принимающие Крещение становятся Его членами».[15]

Церковь рождает нас в Крещении – как Мать. Но кто же становится в нем нашим Отцом? Сам Господь. Именно в Крещении и происходит то, о чем свидетельствует евангелист Иоанн Богослов: «А тем, которые приняли Его [Христа], верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые не от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились» (Ин.1:12–13). Рожденные от Бога в Крещении христиане обретают не только восстанавливающийся в них замутненный грехом Божественный образ, сходство с Родителем, но и Его силу, Его святость. «Какое намерение и какая сила Крещения?» – задастся вопросом святитель Василий Великий. И тотчас же отвечает: «Чрез него крещаемый изменяется в уме, слове и деле, и но данной ему силе делается тем же, что Родивший его». При этом, по святителю Василию, Родителем для крещаемого христианина здесь оказывается Святой Дух. Святитель вспоминает евангельские слова: «Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух» (Ин.3:6).[16] Тем самым по силе рождающего его Подателя благодати – Духа – принявший Крещение христианин не только облекается во Христа, но и заново рождается в купели совершенно новым духовным облагодатствованным существом: духовным в Духе, благодатным по дару Божественных энергий, могущественным Божественной мощью, святым Господней Святыней. Святоотеческая традиция именует нашим Родителем в Крещении и Самого Христа. По слову святителя Григория Паламы, именно Христос «Отцом нашим стал в силу Божественного Крещения в Него…».[17]

Крещение можно сравнить не только с рождением христианина в вечную духовную жизнь, жизнь во Христе, но и с созданием Богом новых существ, непрекращающимся Господним творением. Такие получающие бытие в водах Крещения из рук своего Зиждителя новые духовные люди, по мысли древних Святых Отцов, оказываются куда более совершенными, высокими, чем даже сотворенные некогда Богом Адам и Ева. Вот как ярко говорит об этом святитель Иоанн Златоуст: «Как в начале в основание (творения) положена была земля, все же дело принадлежало Создателю, так теперь в основание полагается вода, а все дело (возрождения) принадлежит благодати Духа. И тогда – «бысть человек в душу живу» ныне же «в дух животворящ» (1Кор.15:45). Но различие между тем и другим велико. Душа не сообщает жизни другому существу; а Дух не только живет сам по себе, но сообщает жизнь и другим существам. Так апостолы и мертвых воскрешали. Тогда, уже по совершении творения, наконец был создан человек; а ныне, напротив, новый человек творится прежде новой твари: сперва он рождается, а потом уже мир преобразуется. И как в начале (Бог) создал человека всецелым, так и ныне всецело образует его. Но тогда Он говорил: «сотворим ему помощника» (Быт.2:18), а здесь – ничего подобного. Принявший благодать Духа может ли нуждаться в другом каком-либо помощнике? Принадлежащий к Телу Христову какую имеет нужду в чьем-либо содействии? Тогда сотворен человек по образу Божьему: а ныне соединен с Самим Богом. Тогда Бог повелел ему обладать рыбами и зверями; а теперь вознес начаток наш превыше небес. Тогда дал для жительства рай; а ныне отверз для нас небо. Тогда человек создан был в шестой день, так как этим временем должно было окончиться и творение; а ныне – в первый день, и в самом начале, как и свет. Из всего этого ясно, что совершающееся ныне принадлежит к другой, лучшей жизни и состоянию, не имеющему конца».[18]

Сближает святитель Иоанн Златоуст понятие Таинства Крещения и с образами обручения и Брака. При этом, говоря о том, что «совершающееся ныне (Крещение) можно смело назвать Браком», он одновременно приводит и слова апостола Павла: «Я обручил вас Единому Мужу, чтобы представить Христу чистою девой» (2Кор.11:2).[19] Таким образом, Крещение понимается им как мистическое очистительное обручение Христу, дарующее верующим состояние того святого и девственного целомудрия, без которого невозможно пребывание в вечном союзе любви, духовном Браке с Господом…

Как уже было сказано, Крещение – как начало действия в человеке Святого Духа – совершается ради освобождения от первородного греха и от личных грехов. По слову преподобного Симеона Нового Богослова, «в Крещении мы получаем отпущение прегрешений, освобождаемся от прародительской клятвы и освящаемся наитием Святого Духа».[20] Эту же мысль мы находим и у многих других Святых Отцов, выражающих общую для Православной Церкви веру в осуществляющееся в Таинстве Крещения прощение грехов. Так, святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет: «При Крещении человеку прощается первородный грех, заимствованный от праотцев, и собственные грехи, соделанные до Крещения».[21] Интересно, что в молитвах чинопоследования Оглашения (в так называемых «молитвах запрещения») избавление человека от греха описывается в категориях освобождения от порабощенности сатане. «Запрещает тебе, диаволе, Господь, пришедый в мир, и вселивыйся в человецех, да разрушит твое мучительство, и человеки измет… Убойся, изыди и отступи от создания сего, и да не возвратишися, ниже утаишися в нем… Изыди от человека, и да не ктому внидеши в него …». Тем самым преодолеваемый в Крещении первородный грех здесь понимается отнюдь не как наша личная виновность в некогда совершенном грехе Адама (такой идее «наследования» нами личной вины за грех прародителей прямо противоречат слова пророка Иезекииля «сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем и остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается» (Иез.18:20)), и совсем не как просто некая удобопреклонность человеческой природы ко греху, не как ее общая поврежденность, тленность или смертность. Первородный грех в молитвах чинопоследования Оглашения описывается как всеобщая порабощенность человечества диаволу, возникшая в результате грехопадения Адама и неизбежно действующая в каждом из его потомков. Это, конечно же, отнюдь не означает, что всякий человек до Крещения внутренне одержим злыми духами, что они лично обитают и властвуют в нем. Просто любой человек никогда не сможет оказаться в своем земном существовании «духовно нейтрален», автономен. Живя в этом мире, он обязательно находится в сфере влияния определенной духовной реальности. И если это не Бог, то таковой духовной силой оказывается богопротивник-сатана. Человек всегда – «чей-то». Тем самым некрещеный человек, еще не родившийся во Христе, по определению оказывается принадлежащим диаволу: не в смысле некой «одержимости» бесами, злыми духами, но в плане своего полного бессилия справиться – вне помощи Божьей – с властвующим в нем началом первородного греха. Вот эта-то личная порабощенность диаволу каждого человека и преодолевается в Крещении. Таким образом, понятие первородного греха оказывается здесь почти что синонимом именования сатаны. Как свидетельствует о таком совершающемся через Крещение освобождении человека от рабства диаволу блаженный Диадох Фотикийский, «мы возрождаемся в воле действием Святого и Животворящего Духа, вследствие чего тотчас очищаемся и по душе и по телу, если приступаем к Богу с полным расположением. При сем Дух Святой вселяется в нас, а грех изгоняется Им… Сатана… святым Крещением извергается из души».[22] Такая «персонификация» действующего в падшем человеке греха может быть соотнесена и с известными словами апостола Павла, который говорит о грехе как об обитающей внутри человека, содержащей его в рабстве и губящей его, влекущей к преступлению против воли Божьей темной духовной силе: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божьем; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? « (Рим.7:19–24).

Для принятия Таинства Крещения всякому человеку необходимы два важнейших качества, чувства, состояния души: вера и покаяние. Условием и причиной нашего вхождения в Церковь должно быть отнюдь не прекраснодушное желание: а пойду-ка я в христиане, там все так красиво, романтично, все такие «благодатные». Это уже будет не поиском Спасения, а поиском какой-то «теплой» компании, внешних и поверхностных эстетических впечатлений, душевного, а отнюдь не подлинно духовного внутреннего удовлетворения. Поиск же Спасения начинается именно с покаяния, с твердой уверенности, что наших собственных сил для достижения этого Спасения совсем недостаточно, с чувства, что из такого тяжелого, печального и плачевного состояния «обезбоженности» нас может вывести лишь Божественная сила и благодать. Поэтому без покаяния, а только с одним прекраснодушным порывом «к чему-то возвышенному, небесному и прекрасному» креститься нельзя. И одна из задач священника, к которому приходит желающий креститься человек, как раз и заключается в том, чтобы пробудить в его душе это покаянное чувство: чтобы человек, ощутив свое недостоинство, падшесть, в то же время понял, что именно в Крещении ему простятся все его грехи – как первородный, так и личные. Человек должен понимать, что он не только во Христа крестится, но с него также снимается тот печальный и позорный груз, который на нем лежит.

Итак, со дня грехопадения Адама весь человеческий род находится под властью греха. Но сегодня мы получили надежное и единственно возможное врачевство от этого охватившего нас духовного недуга – Таинство Крещения. По точному замечанию святителя Амвросия Медиоланского, «нет человека без греха. Поэтому лишь тот, кто прибегает к Крещению Христову, признает себя человеком».[23]

Об огромном значении веры и покаяния для вступления человека в церковь нам свидетельствует и Священное Писание Нового Завета: «После же того, как предан был Иоанн, пришел Иисус в Галилею, проповедуя Евангелие Царствия Божьего и говоря, что исполнилось время и приблизилось Царствие Божье: покайтесь и веруйте в Евангелие» (Мк.1:14–15); «Петр же сказал им: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святого Духа» (Деян.2:38).

О значении для христианина веры мы с вами уже поговорили ранее. Но что же такое покаяние, покаянное состояние и чувство в его православном понимании? По-гречески понятие «покаяние» звучит как μετάνοια (метаноиа), что означает перемену, преображение, изменение человеческого ума. То есть покаяние является для христианина изменением самого себя, преображением и преодолением своего греховного состояния, достижением новой и святой духовной чистоты. В христианском восприятии между понятиями «раскаяние» и «покаяние» существует большое смысловое различие. Иуда-предатель раскаялся в своем преступлении, но пошел и удавился, а вот апостол Петр покаялся и оказался восстановлен в своем апостольском служении. Раскаяние здесь – это простое признание предателем своей ошибки, за которым так и не последовало обращение к Богу; для его внутреннего преображения, возрождения одного лишь раскаяния оказалось недостаточно. Святые Отцы говорят, что если бы Иуда, даже после совершенного им предательства, по-настоящему покаялся, то был бы прощен: как пишет святитель Амвросий Медиоланский, «Иуда не был бы лишен Божеского милосердия, когда бы принес… покаяние Христу».[24] Но вместо этого, только раскаявшись, а не покаявшись, он закончил жизнь страшным грехом самоубийства. А вот выросшее из чувства раскаяния подлинное покаяние апостола Петра привело его к духовному возрождению, к восстановлению в былой чистоте.

В нашем сознании само понятие покаяния очень часто смешивается с духовным значением и сутью совершаемого в Церкви одноименного Таинства – Таинства Покаяния. Однако следует помнить, что покаяние для человека вместе с этим Таинством начинается, но отнюдь не заканчивается. Строго говоря, подлинное покаяние осуществляется в сердце человека, завершается для него лишь тогда, когда он оказывается перед выбором: совершить ли ему вновь тот грех, в котором он уже каялся на Исповеди, или не совершить. И если он этот грех уже больше не повторяет, то это означает: покаяние действительно совершилось; грех этот уже не коренится в его сердце, сатана уже не имеет в этом христианине ничего своего. И вот, если человек оказывается свободен от стремления ко греху, «наркотической» зависимости от властвовавшей в нем прежде страсти, если он укоренился в добродетели, то, значит, в нем произошла перемена ума – перемена ума как перемена жизни.

Крещение в церковном понимании отнюдь не есть частная треба, как зачастую мы воспринимаем его сегодня. В древней Церкви крестили в самые торжественные дни года, в самые значимые христианские праздники: Крещение и само по себе было тогда для верующих людей важнейшим и всеобщим церковным праздником. Новокрещеные люди, облаченные в белые одежды, торжественно шли в главный собор, где впервые приступали к Евхаристической чаше; при этом вся община молилась и ждала, когда они придут из крестильного храма. Сегодня мы с вами, увы, лишены этого ощущения всеобщего ликования, охватывавшего древних христиан от осознания того, что к единому Телу Церкви присоединился новый член, родившийся во Христе новый человек. И все же для нас с вами важно помнить: всякое Крещение, независимо от того, кто его принимает – наш друг, родственник или совсем незнакомый нам человек, – это и наш с вами праздник, потому что мы все вместе составляем единое Тело Христово, и это Тело через Крещение умножается; спасительная перемена, преображение происходит не только с крещаемым, но и со всей Церковью, а значит – и с нами. Очень важно помнить о том, что всякое Таинство – это событие, совершающееся и в жизни отдельного христианина, и в жизни всей Церкви.

[1] Пространный Христианский катехизис. С. 51.

[2] Святитель Василий Великий. Беседа 13, побудительная к принятию святого Крещения //Святитель Василий Великий. Творения. Т. II. СПб., 1911. С. 193.

[3] Климент Александрийский. Педагог I, 6. М., 1996. С. 45–46.

[4] Святитель Василий Великий. Беседа 13, побудительная к принятию святого Крещения // Святитель Василий Великий. Творения. Т. II. С. 193–194.

[5] Святитель Григорий Нисский. Против отлагаюших Крещение // Святитель Григорий Нисский. Что значит имя христианин. М., 2000. С. 234–235.

[6] Святитель Василий Великий. О Святом Духе, 15 // Святитель Василий Великий. Творения. Т. I. СПб., 1911. С. 606.

[7] Апостольское Предание. 19 // Отцы и учители Церкви III века. Антология. Т. 2. М., 1996. С. 249.

[8] Лосский В.Н. Догматическое богословие // Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991. С. 239.

[9] Святитель Григорий Богослов. Похвала девству // Святитель Григорий Богослов. Собрание творений. Т. 2. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1994. C. 135.

[10] Цит. по: Клеман О. Истоки. С. 103.

[11] Там же. С. 101.

[12] Святитель Иоанн Златоуст. Огласительные гомилии. С. 91–92.

[13] Святой Николай Кавасила. Семь слов о жизни во Христе // Святой Николай Кавасила. Христос. Церковь. Богородица. С. 23.

[14] Там же. С. 21.

[15] Блаженный Августин. Проповеди // Цит. по: Библейские комментарии Отцов Церкви и других авторов I-VIII веков. Новый Завет. VII. Первое и Второе Послания апостола Павла к Коринфянам. Тверь. 2006. С. 410–411.

[16] Святитель Василий Великий. Нравственные правила. Правило 20. О Крещении; какое намерение и какая сила Крещения // Святитель Василий Великий. Творения. Т. II. С. 18–19.

[17] Святитель Григорий Палама. Беседа о Страшных Христовых Тайнах // Святитель Григорий Палама. Беседы. Т. 3. М., 1994. С. 162.

[18] Святитель Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие святого апостола Иоанна Богослова. Беседа XXV // Иже во святых отца нашего Иоанна архиепископа Константина града Златоустого избранные творения. Беседы на Евангелие от Иоанна Богослова. Кн. I. С. 163–164.

[19] Святитель Иоанн Златоуст. Первая огласительная беседа с готовящимися к Просвещению, 1 // Святитель Иоанн Златоуст. Огласительные гомилии. Тверь. 2006. С. 142.

[20] Преподобный Симеон Новый Богослов. Творения. Т. 2. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. С. 533.

[21] Цит. по: Леонов Вадим, священник. Бог по плоти. Святоотеческое учение о человеческой природе Господа нашего Иисуса Христа. М., 2005. С. 80.

[22] Блаженный Диадох Фотикийский. Подвижническое слово, 78–79 // Добротолюбие. Т. 3. С. 52–53.

[23] Святитель Амвросии Медиоланский. Огласительные поучения. О Таинствах. II, 23 // Альфа и Омега. № 3 (41). С. 80.

[24] Святитель Амвросий Медиоланский. Дне книги о покаянии и другие творения. М., 1997. С. 78.

Источник: полный текст книги: Петр Юрьевич Малков Таинства Крещения и Миропомазания. Введение в литургическое предание.